Редчайшее фото - два одинаковых российских боевых корабля не советской постройки вместе. Но это должно перестать быть редкостью. Фото: defenceimagery.mod.uk
Определившись с принципами, которые должны лежать в основе вменяемой кораблестроительной политики России, нужно подвергнуть их хотя бы теоретической проверке. В каком-то смысле это было сделано на примере корветов в прошлой статье, что ясно показало, какие корабли ВМФ получил бы, следуй он этим простым правилам.
Но надо поставить вопрос шире, и в принципе показать, какой надводный флот РФ может себе позволить, если не гоняться за химерами.
Это, с одной стороны, кого-то избавит от иллюзий, а с другой – станет достойным ответом сторонникам тезиса о том, что РФ себе флот позволить не может в силу развала промышленности. Может позволить, наши проблемы чисто организационные.
Рассматриваться будет надводный флот. И, конечно же, не обойтись без некоторых сравнений того, что делается и что могло бы делаться вместо этого.
Начнём с Главных энергетических установок – ГЭУ.
Главные энергетические установки как граничное условие
Одним из лимитирующих факторов, ограничивающих типаж строящихся кораблей, является возможность произвести нужную для корабля главную энергетическую установку, его (грубо говоря) двигатели и трансмиссию, если апеллировать к понятным с бытовой точки зрения вещам. В настоящий момент ряд ГЭУ производится в России серийно.
Поставщиками дизельных двигателей, которыми оснащаются надводные корабли, являются ПАО «Звезда» (с её звездообразными многоцилиндровыми дизелями разных моделей) и АО «К завод», производящий среднеоборотные дизеля семейства Д49 с разной мощностью. Достоинства и недостатки и тех, и других широко известны. Так у «Звёзд» проблемы с надёжностью и возможностью длительной работы в режиме максимальной мощности. У «Коломн» надёжность довели до приемлемой, но осталась недостаточная мощность (иностранные одноклассники в тех же габаритах существенно мощнее). Тем не менее, эти двигатели доказали, что подходят для боевых кораблей, несмотря на «тепловозные корни».
В связи со специфичностью продукции «Звезды» стоит её вынести в отдельный раздел, а пока о «Коломнах».
На отечественных боевых кораблях применяются двигатели 10Д49 мощностью до 5200 л. с. (БДК проекта 11711, фрегаты пр. 22350) и 16Д49 мощностью до 6000 л. с. (корветы проектов 20380 и 20385, патрульные корабли проекта 22160).
Этим дизелям нужны редукторные передачи для преобразования оборотов и обеспечения возможности сменить направление вращения гребного винта. Редуктора производит АО «Звезда-редуктор», это предприятие является монополистом, оно незаменимо. Так, на патрульных кораблях используется редукторная передача РРП-6000 (5РП), по одному редуктору на двигатель и валолинию. На БДК применяется аналогичный редуктор.
На корветах используется РРП-12000, суммирующая работу двух дизелей 16Д49 на общую валолинию, и в сумме образующих дизельный реверс-редукторный агрегат ДДА-12000, где 12000 – это суммарная максимальная мощность агрегата в лошадиных силах. Каждый корвет проектов 20380 и 20385 имеет два таких агрегата с общей мощностью в 24000 л. с.
Важный момент – редукторные передачи для патрульных кораблей и корветов унифицированы и делаются на одном оборудовании. Из-за этого у РРП-6000 слишком большая масса, неуместная для одного дизеля.
Отдельная история – ГЭУ фрегатов, где дизель используется для экономхода, а для форсажного – газовая турбина М-90ФР производства «ОДК-Сатурн». Такая установка – дизель-газотурбинный агрегат М-55Р в составе коломенского же дизеля 10Д49, ГТУ М-90ФР и редуктора РО55 ставится на фрегат в количестве 2-х единиц, на две валолинии. Для фрегатов проекта 22350 это минимально возможная ГЭУ.
ГТУ М-90ФР
Сколько таких установок отечественная промышленность может произвести?
По фрегатам и их М-55 вопрос открытый, пока отечественная промышленность изготовила только один полный комплект, и какие темпы она сможет показать в дальнейшем неизвестно. Мы можем предполагать, что пока есть смысл рассчитывать на один корабельный комплект в два года.
Важный момент – это не обусловлено реальными мощностями «Звезды-редуктор»! Это предопределено организационным бардаком вокруг этой организации, искусственно наводимым некоторыми структурами.
Реально, если привести организацию труда на предприятии в норму, выкинуть разные прокладки из производственного процесса и отладить испытания, то можно дойти до двух корабельных комплектов в год. Что означает возможность поставки ГЭУ для двух фрегатов в год или иных кораблей, требующих аналогичной по мощности ГЭУ.
Но, так как пока этот организационный вопрос не решён (и нет никаких оснований считать, что в ближайшем будущем его решат), то ограничимся эмпирическим один комплект (корабль) в два года.
К сожалению, из-за необходимости обеспечить экспериментальной несерийной редукторной передачей 6РП недокорабль проекта 20386, на этот год работы по продолжению производства редукторов для фрегатов отложены – 6РП изготавливается на том же оборудовании, что и Р055, входящий в состав М-55Р. Будем надеяться, что 20386 так и останется единичным эксцессом, памятником безумию, охватившему околофлотские вопросы в 2010-х. Для этого, правда, нужно закончить это безумие.
Сборка редукторов РО55. Фото: С. Панов
Редукторная передача 6РП. Видно кое-что общее в конструкции, так?
Таким образом, возможности по постройке дизель-газотурбинных установок стоит пока оценивать как один комплект в два года или один фрегат уровня 22350 в два года. Это то, как ГЭУ лимитирует возможности по производству таких кораблей.
Что до полностью дизельных установок, то картина следующая.
«Звезда-редуктор» может собирать до четырёх РРП-12000 в год. То есть кораблей уровня корвет 20380 можно закладывать в количестве две единицы в год ежегодно. Альтернативой является производство РРП-6000, которые хоть и унифицированы с РРП-12000, но конструктивно попроще и могут быть произведены, если напрячься, в количестве до 5–6 единиц в год, что в теории даёт возможность закладывать до 3-х кораблей с парой дизелей и таких редукторов в год, примером корабля с такой ГЭУ является проект 22160.
Дизельный реверс-редукторный агрегат ДРРА-6000 в составе дизельного двигателя 16Д49 (6000 л. с.) и редукторной передачи РРП-6000. Два таких агрегата «двигают» патрульные корабли проекта 22160. Такие же агрегаты, но с двигателями 10Д49 (5200 л. с.) – БДК проекта 11711 (первые два).
При этом надо выбирать – или два «условных корвета», или три «условных патрульника или каких-то малых корветов с двумя дизелями», одновременно не получится.
Дизель-дизельный агрегат ДДА-12000 (два дизеля 16Д49 по 6000 л. с. и редукторная передача РРП-12000) – «половинка» корветовской ГЭУ, работающая на одну валолинию.
А вот ГЭУ полностью – пара агрегатов на две валолинии. «Сердце» корветов проектов 20380 и 20385, и БДК усовершенствованного проекта 11711 (вторые два).
Суммируем.
ГЭУ ограничивает возможности РФ по закладке и постройке боевых кораблей следующим образом:
— 1 фрегат типа 22350 или аналог в том же корпусе раз в два года с перспективой ускорения вплоть до 2-х единиц в год, но неизвестно когда;
— одновременно 2 корвета, аналогичных 20380 по основным размерениям, или чуть менее (например, на корпусе 11661) в год;
— или вместо них 3 корабля поменьше с двумя дизелями каждый, тоже в год.
Кандидат в корабли «поменьше» – СДК проекта 21810. Но это не обязательно должно быть именно так.
Теоретически, можно надеяться, что удастся получать 1–2 передачи РРП-6000 в год плюсом к четвёрке РРП-12000. Если так, то это означает закладку ещё одного корабля в течение года или двух. Но это «под вопросом».
«К завод» без проблем выдаст нужное количество дизелей, если будет иметься возможность заранее запланировать их производство.
Вот так сегодня выглядят наши возможности реально.
Кто-то скажет, что это немного. Может быть и так, но это больше, чем мы сейчас строим, и намного больше. В части постройки корветов же это почти китайские темпы – они закладывают и сдают три своих 056 в год (в среднем). Мы, получается, можем два корвета в год, если отталкиваться только от ГЭУ, без учёта других факторов. Вот тебе и развалившаяся промышленность.
На 8-летнем отрезке времени это 4 фрегата и 16 корветов с ещё минимум четвёркой каких-то малых кораблей (малых корветов, БДК, СДК или ещё чего-то такого же) в виде «бонуса». На десятилетнем, соответственно, 5 фрегатов, 20 корветов, и 4–5 кораблей поменьше. Понятно, что это не цифры кораблей, которые за это время можно построить, а то, для какого количества кораблей можно изготовить ГЭУ.
Грубо говоря, при таких подходах технически с начала 2011 по конец 2020 можно было бы заложить – 20 корветов, 4–5 десантных кораблей или того же количества чего-то похожего на китайский проект 056. С фрегатами бы так не вышло из-за проблем с импортозамещением, но выйдет сейчас, если не будут перебегать дорогу разные 20386 и тому подобные «прожекты». Фрегатов бы построили столько же, сколько построили, за исключением того, что можно было бы до 2014 года попытаться «вытащить» с Украины ещё несколько комплектов ГЭУ для 11356, время позволяло, но сейчас это уже полностью пройденный этап.
Тормозом с полностью дизельными кораблями может послужить только недостаточное количество испытательных стендов для сборки дизельных агрегатов. Но уж эту-то проблему можно было бы решить, нужен всего лишь ещё один стенд и всё.
Что вместо всего этого сделало Минобороны сегодня прекрасно известно, и возвращаться к этой грустной теме пока не будем.
Какие сегодня проекты «претендуют» на имеющиеся в серийном производстве ГЭУ?
На РРП-6000 и, соответственно, ГЭУ с одним коломенским дизелем на валолинию – патрульные корабли проекта 22160, обсуждаемые сейчас их «продолжения», очередная, по сути, «пилорама».
На ДДА-12000 – корветы 20380, 20385, БДК, строящиеся по модифицированному проекту 11711 («Владимир Андреев», «Виталий Трушин», возможно, серия будет продолжена).
При этом повторимся – можно делать или максимальное количество РРП-12000 для корветов и РРП-6000 «сколько получится». Или делать столько, сколько надо для всех типов кораблей, но тогда возникает фактор времени. То есть между кораблями с «ГЭУ корвета» и «ГЭУ патрульного корабля» есть конкуренция за промышленные мощности.
В случае же с М-55Р, которая используется на фрегатах проекта 22350, то кроме фрегатов, она, по всей видимости, потребуется для универсальных десантных кораблей проекта 23900 (вроде как строящихся сейчас в Керчи), а кроме того, за те же промышленные ресурсы, которые требуются для этих агрегатов, конкурирует проект 20386 (для него же необходимы те же турбины форсажного хода М-90ФР).
Таким образом, между фрегатами проекта 22350, недофрегатами проекта 20386 и УДК проекта 23900 будет иметь место конкуренция за ГЭУ.
Теперь стоит посмотреть на то, как можно рационально использовать имеющиеся возможности.
Доступные корпуса и их возможности
Абстрагируемся частично от имеющихся типов кораблей и подумаем, а какой «максимум флота за те же деньги» можно получить, имея такие ресурсы и руководствуясь озвученными ранее подходами?
Смотрим – одна «фрегатная» ГЭУ каждые два года означает закладку корабля с полным водоизмещением в 4800–5400 тонн каждые два года.
А это значит, что через пять-шесть лет (на такие сроки вполне реально выйти) можно начать получать по кораблю в два года.
В принципе, с проектом 22350 на эти сроки вполне реально выйти и потом их поддерживать, при условии, что, во-первых, «Северную верфь» заставят побыстрее шевелиться, а во-вторых, если не будут вклиниваться в этот ритм с 20386 и его гипотетическими мутациями и УДК (для которых эта ГЭУ очень сильно неоптимальна, но другой-то подходящей по мощности нет).
Эти корабли можно строить в большем количестве, нежели сейчас.
Но что если нам окажется нужен не универсальный фрегат, способный более-менее выполнять любые задачи, а например, корабль ПВО?
Всё просто – на этом же корпусе с этой же ГЭУ делается корабль с более развитым радиоэлектронным вооружением, с уменьшенным составом наступательного ракетного оружия (например, вместо 3-х установок вертикального пуска будет 1 под восемь ракет, а за мачтой будут ПУ КРО «Уран». Такие же, как у корветов 20380), но с увеличенным количеством пусковых установок ЗРК «Редут». В предложенном случае вполне реально – 6 ПУ «Редута», что даёт 48 ЗУР 9М96. Вместо 130-мм пушки у такого корабля может стоять 100-мм А-190, которая на последних корветах застреляла так, что любо-дорого смотреть, да и по воздушным целям работает хорошо.
Имея корпус, ГЭУ и набор серийных общекорабельных систем, можно на одном корпусе комплектовать разные корабли под разные задачи. А из них – тактические группы.
А если специализированный противолодочник дальней морской зоны?
Опять то же самое – та же ГЭУ, тот же корпус, сдвоенный ангар под два вертолёта, перекомпонованное (с учётом того, что объёмы конечны – упрощённое) зенитно-артиллерийское вооружение, если есть необходимость, то сокращённое количество пусковых установок ракет.
И тот же подход «классом ниже». У нас есть 12000 л. с. на одной паре дизелей и 24000 л. с. на двух, размерения корпуса на примере корвета примерно ясны, и в принципе в них можно «вписать» немало: так, по ширине этот корпус позволяет разместить два вертолёта.
Коллаж на базе 20385. Масштабы соблюдены. Ширина корпуса корвета меньше, чем у американского фрегата «Перри» на 70 см, а «Перри» нёс два вертолёта.
Максимальное количество установок вертикального пуска на нём – 3 единицы (при условии, что вертолёт всё-таки один), что видно на примере 20385, если упростить радиолокационный комплекс и высвободить такую же ракетную палубу, как на 20380, то возможно поставить на такой корабль КРО «Уран», а от УКСК, например, отказаться, в пользу трёх пусковых «Редута» и 28 ЗУР.
В носу – ПУ ЗРК «Редут» 12 ячеек, ударное оружие – ПКР «Уран», на корме ПУ «Редута», как у 20385. Нет ПЛУР, но есть серьёзная ПВО. Это не значит, что так надо делать, но так можно сделать, если всё-таки будет надо.
Если отказаться от ангара для вертолёта и ограничиться взлётно-посадочной площадкой, то можно увеличить количество ракетного оружия на борту до 30 ЗУР в УВП «Редута» 16 КР разных типов в УВП и даже сохранить при этом «Уран». Или уменьшить количество пусковых установок, но смонтировать на корабле ЗРАК «Панцирь», радикально усилив его ПВО ближней зоны (по сравнению с тем, что есть).
То есть мы опять получаем массу вариантов. При этом, в отличие от фрегата, это действительно масса – двадцать кораблей в десятилетку и пятёрка БДК/СДК бонусом – это немало по любым стандартам, особенно с учётом возможности формировать боевые группы из кораблей, которые, с одной стороны, унифицированные, а с другой – дополняют друг друга по своим возможностям (у одного – два вертолёта, у второго – один, но есть ПЛУР, у третьего нет вертолётов, но «взрослый» РЛК, даже тот же «Полимент» и 30 зенитных ракет и т.д.).
А что с десантными кораблями при этом подходе?
Да всё с ними нормально, за десятилетку 10–20 редукторов, работающих с одним дизелем сделать можно без проблем, а это 5–10 шаланд типа «Ивана Грена», только попроще, например, тех же СДК проекта 21810.
С другой стороны, чтобы не остаться без такой опции как «вертикальных охват» на большом удалении от родных берегов, вполне можно было бы построить вот это:
Это ДВКД, просчитывавшийся под шифром «Прибой», настоящий «Прибой», а не то, что сейчас треплют далёкие от темы журналисты. Русский «Роттердам». До эпопеи с «Мистралями» флот хотел именно подобные корабли. И «корветовская» ГЭУ (2 ДДА-12000) вполне могла бы их двигать с нужной скоростью. Пожертвовав четырьмя гипотетическими корветами из двадцати гипотетических же, можно было бы создать задел ГЭУ, достаточный для постройки таких кораблей, и это было бы намного более разумное решение, чем эпопея с УДК, которая обещает стать невероятно дорогой и по-настоящему долгой, а ещё может закончиться провалом.
Таким образом, даже имеющиеся ГЭУ нас особо-то и не ограничивают на самом деле.
Это становится ещё более очевидно, если обратить своё внимание и на «звездомоторы».
Многоцилиндровые ГЭУ от «Звезды» – М507, 504 и другие
Многоцилиндровые двигатели, типов М503, 504, 520, спаренные (двухотсечные) 507 давно и широко используются в ВМФ и пограничных частях. В настоящее время 128-цилиндровые М507Д устанавливаются на МРК проекта 22800 «Каракурт», а специальная маломагнитная модификация 42-цилиндровых М503 – на тральщики проекта 12700. В ВМФ такие двигатели нужны и имеющимся МРК, и МПК, и ракетным катерам советской постройки.
«Звезда» М507Д. Два «отсека» по 56 цилиндров каждый. Можно было вместо одного 128-ми цилиндрового мотора построить два по 56 цилиндров.
Каким количеством таких ГЭУ в год располагает ВМФ?
Ответ есть – ПАО «Звезда» способна произвести шесть двигателей М507 или (так как М504 это «половинка» М507) двенадцать М504-х. Специальные М503 – это отдельная сложная история, мы её касаться не будем, по остальному же статистика понятна.
Кроме того, есть теоретическая возможность развернуть производство на Кингисеппском Машиностроительном заводе, и такие попытки предпринимаются. Так, удалось собрать и передать в погранслужбу на испытания двигатель М520, произведённый на КМЗ. То есть налицо определённый потенциал роста. Увы, государство не особо пытается развить этот потенциал, скорее наоборот, но всё может измениться, просто отметим пока, что он есть. Но отталкиваться будем от реалий.
Что такое шесть М507 в год?
Это два МРК «Каракурт» в год. На сегодня их строят медленнее, но в любом случае относительно скоро эта серия будет построена. О том, что строительство серии таких узкоспециализированных кораблей – ошибка, уже говорилось, но в габаритах «каракуртовского» корпуса и с его ГЭУ (3хМ507, три валолинии) вполне возможно сделать и многоцелевой корабль, просто небольшой, без вертолёта и без взлётно-посадочной площадки.
Такой корабль вполне может заменять собой и МРК, и МПК, бороться с подлодками, наносить удары по берегу крылатыми ракетами и по надводным кораблям. О возможности создания такого корабля не раз говорилось. Более того, по некоторым данным, у ЦМКБ «Алмаз» даже есть проект такого корабля, где, как и на «Каракурте», всё серийное и может сразу производиться, и вставать в строй без доработок.
А куда и как использовать эти двигатели после строительства серии таких кораблей для возрождения ОВР? Например, серии противолодочных «Каракуртов-2 ПЛО» в минимальном для прикрытия военно-морских баз количестве?
Во-первых, нам давно нужен новый ракетный катер, созданный по современным концепциям – быстроходный, не менее 45 узлов, малозаметный, дешёвый. Можно предположить, что пара М507 и две валолинии вполне смогли бы разгонять небольшой катер, вооружённый ПКР «Уран», или другой ракетой в тех же габаритах до нужной скорости. А значит, эти ГЭУ лимитируют закладку катеров из расчёта три катера в год.
Можно, однако, подойти к вопросу с другой стороны. В статье автора, посвящённой корабельным ГЭУ в газете ВПК-Курьер был приведён такой пример:
В настоящее время «Звезда» в силах гарантированно произвести три двигателя М507Д в год, что, например, позволяет строить один корабль в размерениях «Каракурта». Возможно, в обозримом будущем получится выдавать четыре двигателя в год. Но ведь три М507Д – это по сути шесть М504, а четыре – уже восемь. М507 – это, попросту говоря, спарка двух М504. Можно ли получить приемлемые тактико-технические характеристики на «половинках» М507? Оказывается, можно.
В настоящее время в западных странах получают все большее распространение многовальные водометные установки. Это по сути «батарея» водометов, занимающая всю ширину судна от борта до борта.
Такие движители применяются пока в основном на быстроходных паромах. Например, Silvia Ana при длине 125 метров, ширине 18, полном водоизмещении 7895 тонн и шести двигателях мощностью 5650 киловатт развивает скорость до 42 узлов. Такой ход ему дает многовальная водометная установка.
Легко подсчитать, что кораблю размером с «Каракурт» и таким же водоизмещением (менее 1000 тонн) похожая многовальная водометная установка обеспечит сравнимые скоростные данные при меньшей мощности. Таким образом, вместо трех М507Д можно применить четыре М504, каждый из которых будет работать на свой водомет.
То есть, шесть М507Д – это три водомётных кораблей в классе «Каракурта» или же, если мы будем говорить о ракетных катерах (три водомёта с М504), то четыре катера в год.
Но можно и с другой стороны подойти к вопросу.
Что если каждый М507Д будет сам крутить водомёт? И если шесть М507Д пойдут на какие-то скоростные корабли-охотники? С тремя или четырьмя водомётами каждый?
Это будет очень скоростной корабль.
Да, у водомётов есть проблемы. В наших условиях это, прежде всего, лёд на поверхности воды, например шуга. Есть и другие опасные для водомёта образования.
Шуга
Кроме того, у скоростного корабля сопла водомётов на большой скорости оказываются не под водой, масса воды просто не успевает смыкаться за кораблём. А это в нашем климате означает обмерзание сопла. Однако обе проблемы нельзя считать нерешаемыми, а водомёты нельзя расценивать как труднопроизводимую дефицитную позицию.
Всё вышеизложенное не нужно понимать, как призыв строить именно такие корабли, это не так. Это всего лишь показатель того, что у нас есть выбор. Серийные редуктора, «Коломны» и турбины М-90ФР дают возможности «закрыть» нишу кораблей с полным водоизмещением от 1500 до 5400 тонн. Причём без инженерного безумия типа четырёхвальной ГЭУ на корабле, размером с фрегат, и тому подобных ухищрений. И дают возможность строить немаленькое количество боевых кораблей – куда больше, чем мы строим реально. Без всякого импорта.
«Звёзды» даже в нынешнем количестве, без модернизации и расширения производства, без развёртывания такового на КМЗ (что вполне возможно лет за пять, если постараться), дают возможность довольно быстро закрыть потребность в кораблях с полным водоизмещением в 400–1000 тонн.
Количество кораблей, которые могли бы закладываться и строиться без задержек в поставках ГЭУ, намного больше, чем мы строим, причём речь идёт о кораблях всех классов – от ракетного катера и корвета ОВР до мощного ударного ракетного фрегата и не самого большого, но вполне подходящего ВМФ десантного корабля-дока.
ГЭУ и корпуса не лимитируют развитие нашего ВМФ.
Стоит обратить внимание на то, что выше речь не идёт о каком-либо перспективном изделии или же изделии, не имеющем нужной для немедленного производства в составе корабельной ГЭУ комплектности. Упомянуты только серийные и проверенные на кораблях системы. Это сделано специально. И ниже вопрос о «перспективе» будет поднят.
Также «за бортом» остались такие изделия, как газотурбинные двигатели М70 и М75. Причина: к этим турбинам нет редукторов, нет серийных ГЭУ, в составе которых они могли бы работать, хотя проекты таких ГЭУ есть, но ведь использовать на серийных кораблях серийное наполнение это один из основных принципов, так?
По этой же причине, не были рассмотрены варианты с полным электродвижением – работой ходовых электродвигателей прямо на валолинию, без редукторов. По большому счёту, пример с постройкой ледоколов «Арктика» говорит, что с такой задачей отечественная промышленность справилась бы, но опять – нет серийной военной ГЭУ, и денег тоже нет, этот вариант намеренно оставлен «за скобками».
Но даже без каких-либо новых ОКР, доработок и тому подобного можно смело констатировать – у нас нет ограничений по корабельной энергетике. Та, что есть, позволяет строить серии надводных кораблей, закрывающих основную массу вопросов, которые в ближайшее время могут встать перед нашим ВМФ. И эти серии будут намного больше, чем то, что есть сейчас, и несоизмеримо выше по боевой эффективности, намного рациональнее и с более высоким уровнем межкорабельной унификации, нежели то, что мы делаем сегодня.
Конечно, такой подход ставит планку – никаких кораблей больше по размеру и водоизмещению, чем фрегаты проекта 22350. Но корабли больше 22350 должны строиться под собственную морскую доктрину, под стратегическую концепцию о том, для чего нашей стране морская мощь в принципе. Таковой сегодня нет, и не предвидится. Вместо неё у нас мантры про сухопутность и континентальность, искусно подогреваемые. Если же вдруг необходимость больших кораблей возникнет прямо завтра, то у нас всегда есть возможность прибегнуть к атомной ЭУ и собрать её из серийных готовых компонентов.
Соответствует ли описанный выше подход главным принципам кораблестроительной политики, описанным в предыдущей статье?
Да, вполне. Этот подход обеспечивает постройку большого числа вполне полноценных и боеспособных кораблей, тактико-технические характеристики которых вполне достаточны для решения тех боевых задач, что в ближайшее время могут встать перед ВМФ.
А что у нас с остальным наполнением?
Корабельные системы и вооружение
Имея корпуса и ГЭУ, можно подбирать соответствующее оружие, корабельные системы, электронику и так далее.
Вопрос с пусковыми установками ракет был раскрыт выше – собственно, то, насколько оперативно серии МРК проекта 21631 и 22800 получили свои установки вертикального пуска ракет, говорит обо всём – они могут поставляться быстро.
Не так уж и много проблем с КРО «Уран» – этот комплекс тоже поставляется на корветы проекта 20380 и модернизируемые МРК советской постройки, даже при некоторых задержках за время создания корабля нужное оружие можно получить.
Аналогично с артиллерией.
На сегодня в серии артиллерийские установки калибром 76, 100 и 130 мм. Предположительно, на надводных кораблях «от 2000 тонн и тяжелее» логично иметь 100 или 130 мм. На кораблях поменьше – 76. Исключение тут допустимо только тогда, когда у кораблей конструктивно выполняется не самая сильная ПВО. Тогда становится критично смотреть на пушку, прежде всего, как на зенитную, и есть основания считать, что 76-мм орудие тут может оказаться наилучшим выбором. Но это требует точной оценки.
Из серийных ЗРК на сегодня безальтернативен «Редут». Во-первых, его интеграция в новые БИУС кораблей («Сигма») уже отработана. Он хорошо функционирует с РЛК «Полимент», установленном на фрегатах проекта 22350. Проработана его совместимость с РЛС «Позитив» разных модификаций.
Ещё одним мощным доводом в пользу «Редута» является ракета 9М96 – эта же ракета нужна не только флоту, но и ЗРВ ВКС, и единственным способом снизить её цену является наращивание массовости её производства.
Кроме того, теоретически возможно оснащение комплекса другими, ещё не созданными ракетами и расширение его возможностей без внесения изменений в конструкцию корабля.
Другой ЗРК, который ещё применяется на постсоветских кораблях ВМФ – «Штиль» можно не рассматривать в качестве какой бы то ни было альтернативы. Комплекс требует наличия РЛС подсветки целей МР-90 «Орех», причём, что называется, «в количестве» – на фрегатах проекта 11356 их четыре. Кроме того, «Штиль» работает с БИУС «Требование», которая на современные боевые корабли не ставится, не может стрелять ЗУР 9М96 и стреляет «своими» ракетами. Таким образом, даже вне связи с эффективностью этого комплекса, на него нельзя делать никакую ставку. А по эффективности он проиграет даже связке «Позитив-М+радиокоррекция ЗУР+Редут», не говоря уже о комплексе «Полимент-Редут».
РЛС МР-90 «Орех» на эсминце ВМС Индии D61 «Delhi». Из-за специфической архитектуры корабля индийцам пришлось поставить шесть этих РЛС.
А это они же на фрегате «Адмирал Григорович» проекта 11356, на нём их 4 шт. Иначе «Штиль» не работает.
Из средств ПВО ближней зоны серийными и полноценными являются только ЗРАК «Панцирь-М», ЗАК «Палаш». Всё остальное (и АК-630М, и «Дуэт», и 57-мм арт.установки) или не удовлетворяет в части ТТХ (например, прицельные системы не смонтированы на одном лафете с блоком стволов), или не является серийным и проверенным изделием (57-мм).
Возможность установки 57-мм арт.установок должна быть обеспечена, если в будущем это потребуется, строящиеся корабли должны иметь нужный задел для модернизации, но рассчитывать на эти системы, как на базовые – рано. Что до 30-мм шестистволок на базе автомата АО-18, то они сегодня имеют право на жизнь или с прицельными системами на общем лафете с орудием, или на каких-то вспомогательных кораблях, на которых допустимо применение упрощённых систем оружия.
Пример совмещения прицельных систем и пушки на одном лафете – китайский ЗАК «730».
Аналогично, среди противолодочных систем оружия, нет альтернативы комплексу «Пакет», хотя его нужно серьёзно доводить, и не только в части замены чудовищной пусковой установки СМ-588 на нормальный торпедный аппарат.
В качестве базовой радиолокационной станции для обеспечения применения ЗРК для кораблей 1-го ранга (фрегаты разных вариантов) подходит только РЛС «Полимент».
Для обнаружения надводных целей – РЛС «Монолит», «Минерал» и «Монумент».
Для обнаружения воздушных целей есть РЛС «Фурке», но она никогда не должна применяться для наведения оружия, её применение возможно только с другими РЛС, как это реализовано на фрегатах проекта 22350. Впрочем, от неё можно отказаться в будущем.
Для кораблей поменьше рационально применить РЛС «Позитив», как для обнаружения воздушных целей, так и для управления стрельбой ЗРК «Редут». У «Панциря-М» есть своя РЛС.
С управлением артиллерийским огнём прекрасно справляется РЛС «Пума».
В гидроакустике, с одной стороны, всё неидеально – ГАС «Заря» применяемая на корветах и фрегатах неоптимальна по диапазону и наполнена импортными комплектующими, с поставками которых уже были проблемы. Но в то же время её никак нельзя считать и плохой. Будучи использованной совместно с буксируемой ГАС, низкочастотным «подсветом» для неё, нормальным (а не Ка-27М) вертолётом, она оказывается совсем неплохой. Кроме того, в большинстве случаев её всё-таки хватает.
Маленькая ГАС «Платина», используемая на фрегатах проекта 11356, на основе которой должна быть создана ГАС для корвета 20386 и противолодочных вариантов РК проекта 11661, устарела и не может считаться полноценным образцом гидроакустического вооружения. Но её специфика в том, что при наличии внешнего НЧ-«подсвета», она может работать в низкочастотном диапазоне, которого нет у «Зари». Это её огромный плюс. Минус – полная неадекватность без подсвета.
Тем не менее, ТТХ этих двух станций даёт возможность формировать такие типы кораблей, которые дополняли бы друг друга по своим возможностям. А общий уровень отечественной гидроакустики говорит нам, что создание более эффективной ГАС в сжатые сроки вполне возможно.
В ряду буксируемых ГАС безальтернативен «Минотавр», и эта ГАС вполне закрывает все срочные потребности ВМФ.
Таким образом, налицо некий базовый набор серийных систем, используя которые вполне реально комплектовать корабли самого разного назначения – и это будут хорошие корабли, с высокой боеспособностью, а самое главное – без сюрпризов по части работы оружия и других систем, без дополнительных ОКР, стоящих огромных денег, без навязанных ненужных разработок. Потенциал отечественной промышленности даёт возможность строить их просто как конструктор – под задачи, которые стоят на данном этапе исторического развития.
Вам какой надо корабль? Ударный ракетный с хорошей скоростью? Оптимизированный «под скорость» корпус с ГЭУ, аналогичной 22350, упрощённый по сравнению с реальным 22350 гидроакустический комплекс для придания «скоростных» обводов корпусу, «Полимент-Редут», 100-мм орудие для снижения потребных под артиллерию объёмов, один ангар для вертолёта ДРЛО, сокращённое количество ПУ ЗРК «Редут», наступательное оружие в УКСК.
«Универсальный» фрегат? Есть 22350. «Чистый» противолодочник для БМЗ? Берите корвет с парой вертолётов. И так далее. И всё это будет из стандартных комплектующих, с чисто количественными отличиями (больше ракет – меньше ракет), унифицированное друг с другом (иногда на одинаковых корпусах) и способное воевать совместно.
Главное во всём этом – серийность. При обеспечении серийности и промышленность сможет шлёпать эти корабли «как пирожки», непрерывно сокращая сроки строительства, и флот будет своевременно и без провалов в численности обновляться. Будет стабильная внутриотраслевая кооперация без утраты компетенций и деньги с оплаченных заказов, которые промышленность будет получать тем быстрее, чем оперативнее будут сдаваться корабли. Конечно, от Минобороны потребуется их оплатить, а не так, как сейчас.
Это будет флот, который отечественная промышленность в её нынешнем состоянии, без существенной модернизации и дополнительных вложений осилит прямо сейчас. И этот флот никак не будет слабым.
Немного о будущем
Всё вышеперечисленное совсем не отменяет работы на перспективу, но она должна строиться на разумной основе – наличие научно-технического задела, осознанное, опирающееся на требования к боевой эффективности тактико-техническое задание, испытания на наземных стендах, на плавстендах, потом, если возможно, на опытовом судне или корабле, затем на головном корабле с новой системой и только после успешных госиспытаний – в серию, на серийные корабли.
Этот цикл не должен нарушаться никогда – к чему приводит его нарушение, мы прекрасно видели на истории с корветами, увы, продолжающейся и неизвестно чем в итоге чреватой.
Причём, важно понимать – тематика перспективной ОКР не может взяться из ниоткуда. В её основе должно что-то быть, как минимум – полноценная научно-исследовательская работа, с экспериментами и опытными работами, с какими-то рабочими моделями, подтверждающими, что ОКР по новому изделию – возможна (РЛК «Заслон», например, взялся именно «из ниоткуда»).
Какие направления являются перспективными уже сейчас? Первое, это газотрубинный агрегат МА7, в составе маршевой турбины М-70, форсажной М-90 и редуктора. Такая установка технически будет намного проще, нежели М-55, которые используются для фрегатов (синхронизировать две высокооборотистых турбины намного проще, чем турбину и тихоходный по сравнению с ней дизель), а применяться сможет на кораблях вплоть до 8000 тонн водоизмещения.
Перспективный проект 22350М должна двигать именно эта ГЭУ из двух агрегатов.
Естественно, сначала она должна быть построена и испытана на стендах, а уже потом нужно заказывать под неё корабли. В качестве задела тут уже готовые турбины и предварительно проработанный редуктор.
Важный момент – МО и промышленность могут превратить в «пилораму» даже это. Многоходовка может быть простая – закладываем «большой» 22350М, без имеющейся в металле испытанной ГЭУ, без отработанного РЛК, но с обещаниями «Заслона» когда-то его создать, на основании того, что «теперь» у нас якобы есть (на самом деле нет) большой, настоящий ракетный корабль, режем серию 22350, взамен запускаем с её же ГЭУ «20386-переросток», о котором можно прочитать в статье »Замышляется ли переделка проекта 20386», и вуаля – куча долгостроев, освоение бюджетов, масса ОКР, финпотоки «правильным» людям, никаких новых кораблей в строю лет десять как минимум при огромных расходах на них, многолетние доводки того, что всё-таки построят, а все вопросы в обществе заглушит наша мощная пропаганда, которая уже ликвидировала возможность отличать настоящее время от будущего у людей с неразвитым интеллектом. Те 22350 были уже устаревшие, а вот теперь-то… Такой вариант прямо противоположен правильному, но, увы, более вероятен, в наших специфических условиях. Но не будем о грустном.
Вторым важнейшим направлением в части ГЭУ является создание линейки корабельных дизелей Коломенского завода Д500. Эти двигатели также уже частично разработаны и при достаточном финансировании будут быстро доведены до серии. А вот развёртывание их производства в Коломне намного проще будет провести при наличии большого и своевременно оплаченного заказа на дизеля Д49 для надводных кораблей нынешнего поколения. Которые должны оставаться базовыми дизелями ВМФ до запуска семейства Д500 в серию. Создание этого семейства двигателей серьёзно развяжет руки отечественным корабелам, ведь в 20-цилиндровом варианте, он имеет максимальную мощность в 10000 л. с., что даёт возможность строить существенно большие по размеру чисто дизельные корабли, нежели сегодня.
Аналогично перспективным является разработка полного электродвижения для боевых кораблей с использованием «ледокольного» технологического задела.
В случае с моторами для малых кораблей, речь должна идти о внедрении всех имеющихся наработок по повышению надёжности «звёзд» и сокращению стоимости их жизненного цикла. Минпромторг и «Звезда» вместо этого, как известно, вложились в проект двигателя М150 «Пульсар», который так и не был доведён до конца, во многом в силу невозможности сотрудничества с иностранными партнёрами после 2014 года. То есть имел место «прыжок за журавлём в небе», который так сильно идёт вразрез с правильными принципами кораблестроения.
Теоретически возможно рассмотреть применимость ГЭУ на базе турбин М70 и М75, например, для ракетных катеров.
То есть работа на перспективу тоже может и должна стоять на реальном «фундаменте».
А что с созданием более совершенных турбин следующего поколения, более эффективного, нежели М-70 и М-90? Они должны создаваться отдельно от военно-морских дел, на деньги Минпромторга. И только после создания имеет смысл заниматься их внедрением в ВМФ, до этого флот вообще не должен рассчитывать на эти турбины, хотя вопросы перед МПТ можно и нужно ставить.
В какую сторону ещё стоит посмотреть?
В сторону винтов с регулируемым шагом (ВРШ). Работы по ним в РФ ведутся, есть и функционирующие образцы, на том же 20386 один обещают испытать, и это стратегическое направление. Появление линейки ВРШ, способных передавать большие мощности, открывает двери для отказа от сложных реверс-редукторных передач, упрощению и удешевлению редукторов и возможностям по куда более массовому строительству кораблей. ВРШ – это возможность «американской» схемы с двумя эшелонами из четырёх турбин, пары редукторов-сумматоров и двух валолиний. Это – существенное снижение потребных под ГЭУ объёмов внутри корпуса корабля.
А, например, утилизационный контур тепла от отработавших газов турбин, с паровой турбиной, работающей на тот же редуктор-сумматор, пусть и усложнённой конструкции, это уже прямая дорога к авианосцу, причём к быстроходному, с водоизмещением в 40–45 тысяч тонн. И его тоже есть где строить – подробнее об этом в статьях «Авианосец для России. Быстрее, чем Вы ожидаете» на Военном обозрении и «Наш авианосец – это реально. Русским вполне по силам то, что делают индийцы» в ВПК-Курьере. Мы в четырёх шагах от этих возможностей (маршевая модификация М-90ФР, относительно простой в сравнении с Р055 редуктор, ВРШ и форсажная паровая турбина). И опять нам даже не понадобится серьёзная реконструкция производства.
Такой корабль или даже побольше Россия может построить, лишь слегка напрягшись. Задел для катапульты (у АВ «Викрант» с картинки её нет) тоже есть.
В части оружия всё даже проще – на следующие лет двадцать различных вариантов «Урана», «Калибра», «Оникса» и «Циркона» хватит с запасом. А УКСК позволяет создавать и другие ракеты под стандартную пусковую установку. С будущими ракетами «Редута» тоже самое – комплекс есть, ракеты для него можно создавать и приспосабливать почти любые.
Есть вопросы по будущим радиолокационным комплексам РЛК.
Сегодня лоббисты «Заслона» в голос кричат, что будущее – за такими, как у «Заслона», интегрированными башенными системами с АФАР. Они, в общем, правы – кроме того факта, что должен эти системы делать не кружок «Очумелые ручки», а организация, которая имеет в таких вещах хоть какой-то опыт. «Очумелые ручки» потом тоже можно допустить до тематики – но строго после того, как РЛК на уже захваченных ими кораблях подтвердят изначально требуемые тактико-технические характеристики, а их цена будет приведена к реалистичным 2,5–3,5 миллиардам за «башню». Не ранее. Поле для экспериментов у этих ребят огромное – все корветы после «Алдара Цыденжапова» пойдут с их поделками, тренироваться можно будет долго. Это, конечно, в идеале, в реальности они просто явочным порядком уничтожат надводные силы ВМФ РФ где-то к 2030 году, и разойдутся, кто по домам, а кто до Оклахомщины, если всё будет идти, как сейчас, но надеяться-то на лучшее нам никто не запретит, так?
Среди реальных игроков на этом рынке наработки по интегрированным РЛК с АФАР были у АО НПП «Салют», НИИ «Фазотрон» и «Алмаз-Антея». Интеллектуальный потенциал этих организаций позволяет им создавать подобные системы. Приведём ряд примеров.
На фото – экспериментальная «башенка» с АФАР от «Фазотрона», смонтированная на ракетном катере Тихоокеанского флота. Как и должно быть в нормальных условиях, сначала была НИР, потом получилось экспериментальное изделие, правильность идей которого проверялась на опытовом корабле. «Башенка» тогда заработала, всё-таки её делали спецы по радиолокаторам, а не кто попало. Проблема была в целеполагании – «Фазотрон» сделал её, чтобы по её данным управлять артиллерией, ведь ЗРК на катере нет. А для пушки, которая стреляет в одну сторону, столько полотен просто не нужно. Тем не менее, испытания показали, что создать нормальную «башню» на «Фазтотроне», если надо, могут.
Нормальная система, способная уже решать все задачи без ограничений, «Фазотроном» тоже была разработана, но в металле её уже не делали.
Ещё одним примером является проект НИИП им. Тихомирова – старейшей и авторитетнейшей организации в области создания радиолокационной техники, которая предложила систему на базе авиационной РЛС «Ирбис», используемой на истребителе Су-35. Это, правда, ПФАР, а не АФАР, но, с другой стороны, нам нужны хорошие ТТХ или что-то ещё? Как промежуточный этап, этот вариант был полностью «рабочий».
«Алмаз-Антей» тоже справился бы с задачей создания такого комплекса.
Увы, на поляну радиолокации пришли «уважаемые люди», а на фоне их жадности такого вопроса как «обороноспособность» просто не существует, тем более, что у некоторых из «уважаемых людей» были хорошие связи в США, настолько хорошие, что кое-кто в ФСБ не мог спать по ночам от этого, но, увы, как и в советские времена, против «по-настоящему уважаемых людей» Контора работать не может… Поэтому у нас сейчас будет серия массо-габаритных макетов РЛК на небоеспособных кораблях за бешенные деньги вместо работающих систем, в сочетании с полной прозрачностью этого процесса для американских «партнёров».
Тем не менее, отметим – для работы на перспективу и создания реальной радиолокационной системы с АФАР, способной делать всё-то, что обещал «Заслон», но «с поправкой на реальность», в России всё есть, есть организации, кадры, у них есть задел, разработки и прототипы, и в целом лет за шесть-семь можно современный РЛК получить, если начать, условно говоря, «сегодня-завтра».
То есть и здесь можно сработать по правильной схеме – экспериментальное изделие, его тестирование на стендах и опытовых судах – головной корабль с ним – доводка – серия.
Все эти возможности в России есть уже сейчас.
Заключение
При ликвидации организационного хаоса в отечественном кораблестроении, мы можем внезапно обнаружить одну приятную, но недоступную нам пока возможность – способность очень быстро и недорого восстановить полностью боеспособность и мощь надводных сил ВМФ. Это реально так уже сейчас. И не даёт этому свершиться только злая воля некоторого конечного, но весьма большого количества людей. Большая их часть заинтересована в набивании карманов бесчестными и вредоносными для общества методами. Меньшая – в том же самом, но ещё и в удовлетворении своих иностранных кураторов.
Если вдруг когда-нибудь нашему флоту придётся втянуться в большую войну, пусть даже с каким-нибудь слабым, но компетентным противником, то для оправдания потерь, которые он понесёт, с огромной силой в общество будет вброшена масса информации, что промышленность не могла то или другое, мы не успели, последствия 90-х, и вот поэтому…
Но ещё до того, как всё это случилось, в начале 2021 года, когда ещё никакой войны ни с кем нет, мы смело можем сказать, что это неправда, как раньше могли назвать неправдой утверждения о том, что
«22160 строим потому, что больше ничего не можем»
или
«строим только МРК, потому, что больше ничего не можем»
и тому подобную муть, которую огромные армии наёмных ботов вбрасывали на форумах и сайтах военной направленности все прошлые годы.
У России есть всё, чтобы построить сильный флот прямо сейчас, и это не потребует феноменальных денег. Есть промышленность, технологии и кадры.
Есть задел на будущее и возможность за считанные годы превратить его в реальность. Есть даже деньги, потому что при ликвидации организационного хаоса и «распилочных» тем внезапно выяснится, что денег хватает тоже.
Всё, что нужно, это следовать очень простым и понятным даже человеку без специального образования принципам. И их, эти принципы, много кто понимает, а для их внедрения в качестве руководящих нужно, по сути, одно.
Дать Конторе отмашку на зачистку «уважаемых людей» и не более того.
Все остальные факторы, ограничивающие развитие флота, как инструмента военной силы (а они есть), к промышленности и её возможностям никакого отношения не имеют.
Теперь Вы тоже это знаете.
Источник: topwar.ru
